Эта история случилась с охотником - браконьером в году так эдак в 80. Есть на линии Маннергейма одно место которое прозвали 'долина смерти', там глупые военноначальники стараясь успеть взять финские укрепления к дню рождения Сталина положили в течение 4-5 дней около двух тысяч человек. Частью этой 'долины смерти' являются противотанковые надолбы 'зубы дракона' - вкопанные в землю довольно крупные осколки гранита. И вот, как-то зимой этот охотник решил поохотиться на лося, пошёл в лес. На вторые сутки его нашли на дороге без вещей, совершенно седого, с раной на ноге. Через сутки он очухался достаточно чтоб что-то рассказать: Весь первый день он долго гонял лося по лесу. Гонял, гонял и убил его, наконец, как раз в этой самой 'долине смерти' у самых надолбов. И только тогда понял что уже почти ночь. Недолго думая, решил ночевать в лесу - благо мороз был несильный. Разжёг костёр, пожарил себе лосятины и довольный приготовился поспать. Но тут где-то вдалеке услышал человеческий голос. Он сначала думал, что это патруль с соседнего военного полигона, но прислушавшись, он услышал, что кто-то просит о помощи. Ну охотничек подкинув дровишек в костёр, чтоб тот не погас, побежал на голос. Метров через двести он увидел, человеческую фигуру мелькавшую среди надолбов. Он побежал туда. Когда он приблизился метров на десять он остолбенел от удивления: между надолбов метался парнишка лет 18 в драной красноармейской шинели, без шапки, с выпученными от страха глазами: Метался, умоляя спасти его, забрать отсюда: И совсем охотнику стало не по себе когда он увидел что парень слабо светится, да и прозрачный он был какой то: И ладно бы он просто метался - вокруг него всё кипело от пуль: выбивая искры они крошили камень, рвали в клочья подмёрзшую корку на снегу: Парнишка увидев охотника бросился к нему, прося о помощи, но тот понёсся со всех ног подальше оттуда: Когда он убегал, что-то ударило ему в ногу:
Дальше, охотник помнил, как очнулся в больнице. Хирург, зашивавший ногу охотника клялся и божился, что ранение огнестрельное, но в 'слепой' ране не нашли ничего, ни пули, ни осколка.
